Константин Меладзе, конечно, лучший современный хитмейкер.
Сегодня взял и закрыл «ВИА Гру» спустя 25 лет классной песней.
...Галилео, время вылечит И любовь, и нелюбовь. Галилео, время вытечет, как река Из своих берегов...
Константин Меладзе, конечно, лучший современный хитмейкер.
Сегодня взял и закрыл «ВИА Гру» спустя 25 лет классной песней.
...Галилео, время вылечит И любовь, и нелюбовь. Галилео, время вытечет, как река Из своих берегов...

Я живу в режиме схемы с полуночи до утра, Несмотря на все проблемы, мы с тобой два комара. Так сыграем на рояле в безобидный преферанс, Потому что в кинозале — темнота и декаданс. У меня в кармане — фига, у тебя в душе — билет, Мчится поезд "Сочи-Рига", нас с тобой в вагоне нет. Так давай расправим жабры, не дадим себе скучать: Городские динозавры ночью любят танцевать. Мы танцуем танец вилки на тарелке пустоты, И в бассейн бросаем кильки, чтобы выжили они. Кто-то что-то повторяет, что-то кто-то захотел, Кто-то по небу летает, кто-то вовсе улетел. Мы поём большую песню каждый день из года в год, Эту песню с нами вместе распевает весь народ. Мы танцуем танец вилки на тарелке пустоты, И в бассейн бросаем кильки, чтобы выжили они.
В далёком 1997 году Анжелика Варум была не замужем, поэтому (возможно) была веселее и не боялась экспериментировать.
Королевой рейв-тусовок она, конечно, не стала, но осталась эта сумасшедшая, малоизвестная её песня.
А клип «Вавилон» все видели? 18+!
Ах, какие удивительные ночи, Только мама моя в грусти и тревоге: - Что же ты гуляешь, мой сыночек, Одинокий, одинокий? Из конца в конец апреля путь держу я, Стали звёзды и крупнее, и добрее. - Мама, мама, это я дежурю: Я дежурный по апрелю. - Мой сыночек, вспоминаю всё, что было, Стали грустными глаза твои, сыночек, Может быть, она тебя забыла, Знать не хочет, знать не хочет? Из конца в конец апреля путь держу я, Стали звёзды и крупнее, и добрее. - Что ты, мама, просто я дежурю: Я дежурный по апрелю.

Как же она чётко расставляет все акценты, как «вкусно» всё звучит…
Зарубина, конечно, — фирменная певица.
Мне надо на её концерт.
Он за мною, видно, шёл, Взял за локоть: «Слушай, Люся, Будет очень хорошо, Я живу в отдельном люксе». У него усы густые И глаза, как две букашки, И виднеются кусты Из-за ворота рубашки. «Я не Люся, - говорю, А зовут меня Тамара. И такого не терплю, И такие мне не пара». Десять лет варила суп, Десять лет бельё стирала, Десять лет в очередях колбасу я доставала, Десять лет учила я сверхсекретное чего-то; Десять лет сидела я у окошка на работе. Сердце стачивая в кровь, Десять лет дитё ростила. Что ж осталось на любовь? Полтора годка от силы! Не смутился он ничуть, Только глазом гладит платье: «Я за вечер заплачу, Сколько за год тебе платят». Я играла в мяч ручной За спортивные награды, И была я центровой, И бросочек был — что надо. Я авосечку-суму Из руки переложила, Кавалеру своему Меж букашек засветила. Мне до "Щелковской" в метро, А от "Щелковской" - автобус, А в авоське шесть кило Овощных консервов "Глобус". Открываю тихо дверь - Дочка долбит фортепьяно, Ну, а мой любимый зверь - Он лежит, конечно, пьяный. Снять ботиночки с него Не тревожа постаралась, От получки от его Трешка мятая осталась. Десять лет варила суп, Десять лет бельё стирала, Десять лет в очередях колбасу я доставала, Десять лет учила я сверхсекретное чего-то; Десять лет сидела я у окошка на работе. Сердце стачивая в кровь, Десять лет дитё ростила. Что ж осталось на любовь? Полтора годка от силы! На плите чаёк стоит, Дочка сладко засыпает, За окном моим ГАИ Громко частников ругает. Глянешь в телик - дым и чад: Поколенье молодое - Все с гитарами, кричат, Как перед большой бедою. Убрала я со стола, Своего пригрела Пашку... Все же мало я дала Тому гаду меж букашек.
Это разрыв.
Тогда, в 1996-ом, я ещё не понимал, что это станет их лучшим (=качественным) треком. И «Облака» годом спустя.
Дальнейшие «бананы-кокосы» и «эй, алло, ау» вкупе с чередованием участниц — путь к постепенному уходу в тираж.
Как говорится, кавалергарда век недолог.
…И это был четверг, а не среда; Среда, ты знаешь, вечно обделённая.